Книжных и околокнижных мероприятий от года к году становится все больше. А книг все меньше, и стоят они все дороже. В многообразии ярмарок и законах ценообразования искал смысл Михаил ЭДЕЛЬШТЕЙН.
Приятное место
Сначала в Москве была одна-единственная сентябрьская книжная ярмарка на ВДНХ и ее не слишком удачный уменьшенный клон — мартовские «Книги России». Потом ВДНХ превратилась в ВВЦ, а к тамошней ярмарке прибавилась более разборчиво-интеллектуальная «non/fiction», проходящая за месяц до Нового года в Центральном доме художника. В середине 2000-х возник летний Открытый книжный фестиваль. Открытый — не в том смысле, что все остальные закрытые, а потому что проходит на свежем воздухе — во внутреннем дворике того же ЦДХ.
Осенняя ярмарка на ВВЦ и «non/fiction»и по сей день остаются главными мероприятиями книжного сезона, но фестивали и ярмарки меньшего масштаба размножаются в последние годы с исключительной быстротой. Из концептуально внятных новинок, имеющих шанс на дальнейшее мужание и взросление, следует отметить по крайней мере три: «Бу!фест», «Bookmarket» и «Новую площадь» (для двух последних нынешний год был дебютным).
«Бу!фест», называющий себя «фестивалем вольных издателей», за три года своего существования сменил несколько площадок. В этом году он прижился в дизайн-центре «ARTPLAY на Яузе» — место для подобного мероприятия более чем подходящее. Дело в том, что «Бу!фест» — это не только и даже не столько книжная ярмарка, но и ряды со всяческим рукоделием плюс сцена, где выступают клубные команды разной степени безвестности. Поэтому отведенные под «Бу!фест» площади поделены натрое: музыка перед павильоном с книжками, цацки, бирюльки, висюльки и все такое прочее во дворе за павильоном с книжками — и собственно павильон с книжками. Основная идея: создать приятное место для в меру интеллектуального семейного досуга. Ребенок обучается фенькоплетению, мама бродит среди прялок, шкатулок и сережек, а отец слушает Инну Желанную. Потом все вместе заходят в павильон, покупают что-нибудь себе и ребенку (детские книжки на последнем «Бу!фесте» составляли примерно половину ассортимента) — и отправляются домой. На эту идею работает даже время проведения ярмарки — самый конец августа, когда все уже вернулись с дач и из отпусков, но еще не пошли в школу и на работу.
Культура возвращается
«Bookmarket» и «Новая площадь» проходили чуть позже «Бу!феста», одновременно с ярмаркой на ВВЦ («Bookmarket» даже был официально к ней «приписан»). В итоге получилось что-то вроде недели книги, когда на разных городских площадках можно купить и обсудить книги. Правда, в планы организаторов, как это часто бывает с опенэйрами, вмешалась погода. Особенно пострадал «Bookmarket», задуманный как часть грандиозного собянинского плана по «реструктуризации» Парка культуры («Культура возвращается в Парк культуры» — официальный слоган фестиваля). Бродить под непрекращающимся холодным дождем по набережной Москвы-реки было совсем уж неуютно. Впрочем, основные фестивальные мероприятия проходили на крытой сцене. Здесь зачитывали фрагменты переписки Улицкой и Ходорковского, нобелевский лауреат по физике Константин Новоселов рассказывал об истории углерода, а Петр Мамонов — о смысле жизни. «Петр, как жить, если предал самый близкий человек?» — спрашивает его девушка из зала — и Петр отвечает.
Целевая аудитория фестиваля — жители мегаполиса, «интересующиеся интересным», следящие за интеллектуальной модой и стремящиеся шагать в ногу со временем. Над сценой — портреты Бродского, Сорокина и Гоголя. Около сцены продают книгу Артемия Лебедева «Ководство». Книга толстая, стоит полторы тысячи, запаяна в целлофан, заглянуть внутрь невозможно. «О чем это?» — спрашивает потенциальная покупательница. «Не знаю. Он же пиарщик. Думаю, там пустые страницы», — продавщица оказывается философом не хуже Мамонова. Продуманная зона отдыха — шатер, где усталый путник может сесть в кресло и почитать снятую с полки книжку Дины Рубиной или Джона Гришема. Детей развлекают комиксами и наиновейшими компьютерными играми: ребенок машет руками в метре от экрана, а на экране разлетаются на куски перерубленные тенью его руки ананасы и лимоны. Детский книжный автобус «Бампер» раскрашен в веселые кислотные цвета, на удивление напоминающие тот легендарный автобус, на котором некогда Кен Кизи и «Веселые проказники» разъезжали по Америке.
И «Bookmarket», и «Новая площадь» — дети Открытого книжного фестиваля. Первый программный директор летнего мероприятия в ЦДХ Александр Гаврилов теперь отвечает за концепцию «Bookmarket’a».А его сменщик, директор «культового» книжного магазина «Фаланстер» Борис Куприянов, имеет непосредственное отношение к ярмарке «Новая площадь». Собственно, история «Новой площади» и началась с того, что «Фаланстер» открыл в обновленном Политехническом музее магазин «Циолковский». А потом было решено видоизменить, переименовать и перенести во двор музея книжную ярмарку для небольших интеллектуальных издательств, которую несколько лет проводило издательство «AdMarginem».
По сравнению с «Bookmarket’ом»на «Новой площади» меньше развлечений, больше интеллектуальных дискуссий. Ощутимо стремление организаторов придать мероприятию политическую окраску: прямо у входа предлагают журнал либертарных коммунистов, рядышком притулились свободные марксисты. Имеется свободный микрофон — любой желающий может выйти и рассказать какую-нибудь книжную историю. Из знаменитостей — Олег Кашин и Захар Прилепин. В динамиках — классика рока. Семейные развлечения не предусмотрены, организаторы выше этого. Поэтому главные достопримечательности здесь — развал с винилом и коньяк в розлив по демократичной цене.
Это который Гумилев?
Однако по ассортименту книг по-прежнемувне конкуренции ярмарка на ВВЦ. Ее принято ругать за помпезность и попсовость — и не без оснований. Хулителей понимаешь сразу же по входе в павильон: вместо Мамонова о смысле жизни на стенде «АСТ» рассуждает Михаил Веллер. Через пару рядов потрепанный мужчина со взором горящим пытает продавца: «Это который Гумилев? Их же было два брата: один стихи писал, другой про историю. Мне нужен тот, что про историю». Такого, конечно, на «Новой площади» не услышишь.
Но на самом деле всякого эксклюзива здесь тоже в избытке — у маленьких издательств зачастую просто не хватает людей, чтобы торговать одновременно в разных точках, и они по привычке выбирают ММКВЯ. Экономический эффект такого выбора сомнителен — на ВВЦ очень дорогие стенды. «Чтобы окупить участие в этой ярмарке, мне нужно продать весь свой ассортимент два раза», — объясняет мне директор по развитию небольшого детского издательства. И тут же добавляет: «На “Новую площадь” или “Bookmarket” мы бы, может, и заявились, но нас в конторе всего двое, не разорваться. Так что будем стоять только на ВВЦ». Считается, что участие в главной сентябрьской ярмарке — вопрос престижа: если издатель пропустил ММКВЯ, то он скорее мертв, чем жив. Это, конечно, не так, например, пару лет назад от участия в ней отказалось вполне процветающее «Новое литературное обозрение» — просто сочло экономически невыгодным и перестало выставляться. Но что могут себе позволить хедлайнеры, того рядовые по-прежнему боятся.
Для умных
Успешно сосуществует с ММКВЯ — с поправкой на масштаб, разумеется – ярмарка «non/fiction», которая в этом году проходит уже в тринадцатый раз. Некоторые, правда, считают, что интеллектуальность давно уже трактуется организаторами ярмарки слишком вольно, что селекция должна быть жестче, отсутствие Донцовой и Устиновой — еще не достаточный повод для гордости, программа мероприятий невыразительна, а все действо в целом потеряло прелесть новизны и погрязло в рутине. Так появляются мероприятия вроде той же «Новой площади». Однако факт остается фактом: если вы хотите получить максимально полное представление о том, что выходило за последний год в категории «литература для умных», вам в конце ноября — начале декабря не избежать похода в ЦДХ.
И вот в этом вся проблема. Предложенный рецепт действует, только если ЦДХ находится в часе езды от вашего дома. А в трех часах от Москвы уже совсем другая жизнь. «Одиночных» книжных почти не осталось, подавляющее большинство магазинов принадлежит крупным книготорговым сетям. В них даже ассортимент ходового худлита весьма ограничен, а уж книги, которые могут уйти в количестве одного-двух экземпляров, хозяев заведомо не интересуют. То есть практически от всей научнойлитературы и от большей части качественного нон-фикшна провинция попросту отсечена.
Выходом могли бы стать маленькие магазинчики с индивидуальным набором книжек. Но это предприятие настолько экономически сомнительное, что ничего подобного московским «Фаланстеру», «Нине» или «Гилее» не существует даже в Питере, не говоря уже о более мелких городах. Там, где подобные точки все же возникают, это происходит благодаря отдельным энтузиастам, а не как проявление естественного хода вещей. Большинство издателей хорошо знают человека из Ярославля, который на каждой ярмарке обходит лотки, скупая новинки — какие-то в количестве двух-трех экземпляров, какие-то по пачке, — грузит приобретенное в машину и везет домой продавать. Но Ярославль — большой, относительно богатый город с культурными традициями, да к тому же находится недалеко от Москвы. В соседних Костроме, Иванове, Владимире ничего подобного нет. Что уж говорить о Сибири или Дальнем Востоке.
Поэтому события, которые должны были бы быть рутинными, ощущаются как культурный прорыв. Допустим, если в Перми открывается магазин интеллектуальной книги, то это становится темой для новостных сайтов. А уж на Красноярской книжной ярмарке и вовсе каждый год высаживается десант журналистов, представляющих едва ли не все основные издания. Но не у каждого региона есть свой Прохоров. И не у каждого Прохорова есть сестра — филолог и издатель, способная подсказать идею такого фестиваля и взяться за его организацию.
Некультурные цены
Другая сторона той же проблемы — это цены. Цены на книги растут все последние годы с опережением инфляции. Издатели пеняют на дорожающую бумагу, дорогостоящие типографские услуги, непомерные транспортные расходы. Есть и еще одна причина: средние тиражи неуклонно снижаются, растущие издержки делятся на все меньшее число экземпляров. Плюс основная проблема: книготорговцы, предпочитающие не расширять ассортимент, обучаясь работать с не самым ходовым товаром, а взвинчивать цены на сравнительно небольшое количество ударных позиций. Как результат, книга дорожает в два — два с половиной раза по пути от московского издательства до московского же крупного книжного. А за уральским хребтом продажная цена отличается от отпускной уже в четыре-пять раз.
Пути выхода из этой ситуации непонятны. Зато понятны ее ближайшие следствия. Это распад единого культурного пространства, разрушение библиотечной сети (у библиотек нет денег закупать дорожающие издания), гибель провинциальных научных школ, деквалификация преподавателей и студентов региональных вузов (перечисляю только самые очевидные). Уже сейчас практически любая гуманитарная диссертация, защищаемая в провинции, заведомо некачественна, если у соискателя не было возможности просидеть полгода в столичных библиотеках и обойти московские книжные на предмет скупки новинок по своей теме (не говорю уже про литературу на иностранных языках).
А ярмарки/фестивали — что ж, все они по-своему хороши, все слеплены с душой и фантазией. И хорошо, что их становится все больше, — ученые немцы уверяют, что количество со временем дает новое качество.
Версия для печати
Тэги:
Книги
