Заметки голодного журналиста

Испытание голодом – одно из самых страшных. Пост, конечно, не голод, и его можно пережить. Но не правы те, кто утверждает, что для человека, давно находящегося в Церкви, поститься просто. Долгие рабочие часы, когда из постного под рукой только сухарики «Три корочки», могут свести на нет любое благочестие.

Давным-давно, когда я работала в реанимации медицинской сестрой, главной задачей моих коллег было накормить меня. Конечно, не из-за того, что я тощая. Просто при пустом желудке у меня портится характер. Кто-то, когда голодный, падает в обморок. Я же впадаю в ярость. У нас была доктор, которая каждое утро начинала вопросом: «Сечину покормили?» И только если ответ был положительным, подходила ко мне с поручениями.

Голодная злоба приближается так же, как приближается гроза. Сначала как-то странно темнеет с одной стороны неба, потом слышишь дальние раскаты грома, потом несколько тяжелых холодных капель, и – как ливанет! Молнии! Ветер! Стихия! Вот так и со мной. Сначала некоторое недовольство конкретной ситуацией: хирург в очередной раз испортил стерильность перевязочного стола. Потом ситуация разрастается до размеров общечеловеческих – все вокруг виноваты, что такие хирурги вообще существуют. Потом случается что-то, что окончательно выводит меня из терпения, например, резиновая перчатка, которая не натягивается на руку. И вот, наконец, все вокруг становится поводом для того, чтобы разразился ураган. Однажды к состоянию голодной злости меня привело невинное сообщение старшей сестры о том, в каком месяце лета мне положено уйти в отпуск. С шести утра я ничего не ела, время было десять утра, так что месяц отпуска меня не устроил. Пределом моего возмущения стала разбитая вдребезги форточка в сестринской.

«До чего же можно так дойти?» – часто думаю я. Случай убедиться в беспредельности моего недуга не заставил себя долго ждать. Устроить скандал своим друзьям или родственникам только потому, что несколько часов не ела, это цветочки. А вот устроить «сцену» президенту страны – это уже серьезно. Да-да, я не шучу. Однажды президент одной маленькой страны был вынужден меня покормить, чтобы я не устраивала голодный дебош у него в приемной.
Дело было так. Мне как журналисту дали крайне важное задание – взять интервью у главы одной республики. Аудиенция была назначена на утро. Я быстро умылась, быстро оделась и – вперед. Нельзя же опоздать к президенту. И вот я сижу, жду около приемной. За время моего ожидания уважаемый президент прошелся несколько раз туда и обратно, проводил кого-то, дал распоряжения охране. Время шло. На меня начинало накатывать раздражение, но я молчала. Все мое внимание было поглощено внутренним диалогом: «Нет, ну сколько же можно! Ведь есть хочется!» – «Потерпи. Ты прям как маленькая, не можешь полчаса потерпеть без еды». – «Ага, “потерпи”! А если он будет со всеми своими гражданами по очереди встречаться? Мне тут что, до ночи голодной сидеть?» – «Успокойся. Ведь он знает, что ты тут. Ты бы и у патриарха в приемной так себя вела?»

Тут меня охватил ужас, и я решила прекратить всякие разговоры с самой собой: что толку разговаривать с человеком, которому сам патриарх не указ.

Наконец вышел долгожданный президент и попросил меня подождать аудиенции еще двадцать минут.

– Постойте! – подала я неожиданно голос. – Это точно двадцать минут, или… –Глаза мои засверкали голодным блеском. «Вот президентом-то я и позавтракаю», – пронеслось в голове. – Понимаете, я уже тут давно… и с утра еще ничего не е… – этим оправдательным маневром я попыталась хоть немного сдержать саму себя.
Президент посмотрел на меня взглядом, которым он обычно решает с охранником проблему незапертой двери, и, обращаясь скорее к часам на стене в приемной, чем к кому-нибудь конкретно, тихо и веско произнес:

– Покормите.

Я поняла, что пропала. Пропала моя свобода. Не успела я опомниться, как уже сидела в машине, а за рулем был охранник в бронежилете, с плечами шириной в лестничный проем. Меня ждала позорная кормежка в лучшем ресторане города. Первый ресторан оказался закрыт. Охранник стал куда-то звонить. Там не брали трубку. Меня повезли в другой ресторан. На заднем сиденье было неуютно. Отодвигая дуло автомата, которое то и дело больно ударяло меня по ноге, я уже достаточно жалобно просила купить мне чебурек в ближайшей палатке. Но охранник только бровями в недоумении двигал. «Вот дура! – ругалась я на себя, понимая, что теперь уже можно не дергаться и что все мои голодные вопли потонут в тяжелом мужском молчании. – Если б промолчала, сейчас бы ела себе спокойно чебурек в парке, наслаждалась бы природой целых двадцать минут…»

На пути обратно на сытый желудок я смотрела уже на другой, намного более симпатичный город. Да и президент показался мне после обеда милым, любезным человеком. Он дал мне прекрасное подробное интервью, а затем распорядился, чтобы меня отвезли к одному святому месту, куда бы я иначе никогда не попала.
После истории с президентом я поняла, что пора под мою распущенность подводить научную базу. Я вспомнила, что училась в медицинском училище и там мне объясняли, что есть такой симптом – гипогликемия. Это состояние, характеризующееся снижением уровня глюкозы в крови. А глюкоза, как известно, поступает в организм с едой. Одно из вегетативных проявлений гипогликемии – возбуждение и повышенная агрессивность. Конечно, не все начинают рвать и метать. Но я как раз из таких. Я не могу терпеть голод. Много раз я с ужасом представляла себе, что меня гонят по этапу в Сибирь и я ночью в вагоне-теплушке краду у кого-нибудь хлеб. А что будет, если я потерплю кораблекрушение и буду со своими товарищами носиться в шлюпке по бескрайнему океану несколько дней? Страшно подумать.

Пользуясь случаем, прошу у всех, кого когда-либо обидела, прощения. На самом деле я не злая. Просто иногда не успеваю вовремя пообедать.

Ирина СЕЧИНА

Фото РИА-Новости

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Православные посты