В распоряжении нашего журнала оказался интересный документ: подборка писем, посланных из Иерусалима в Москву нашей современницей своим внукам. Описание Святого Града — жанр, уходящий в глубокую древность, в первые века христианства.
В письмах, предлагаемых нашим читателям, современные реалии сочетаются с древними, точнее, вечными чертами Иерусалима и Святой Земли. Тем, кто там еще не был, эти письма помогут понять, что чувствует современный православный человек, оказавшийся в местах, про которые всю жизнь читает в Библии
1
28 апреля 2003, Иерусалим
Христос Воскресе!
Здравствуйте, дорогие внуки, Олечка и Федя. Вот видите, я так долго не могла написать вам, хоть и обещала. Теперь наконец я могу написать все по порядку. Город очень странный. Вне стен старого города он напоминает Судак или Севастополь, только моря нет. Такой милый, среднечистый южный город, идя по которому не сразу и поймешь, что это именно тот Иерусалим, о котором мы читаем ежедневно — так или иначе.
На следующий день по приезде мы поехали на Мертвое море. Это было потрясающе интересно. Во-первых, мы ехали по Иудейской пустыне. Я думала всегда, что пустыня — это только песок. Но нет! Оказалось, что Иудейская пустыня, по которой ходил Авраам и Моисей, — это горы, покрытые очень низкой травой, по которой время от времени пробегают стадами дикие козы и овцы. Они черные, довольно грязные и очень живописные. И вот едем мы, едем и вдруг видим в горах какие-то драные сараи, на крышах которых развевается полиэтилен, оторвавшийся под ветром. Нам говорят: вот смотрите, это бедуины так живут. И в самом деле мы увидели бедуинов — таких, как рисуют на картинках. В длинных халатах, в клетчатых платках, сверху что-то типа тюрбанов. И при них верблюды — очень симпатичные, медлительные, задумчивые, на них навалена куча тряпья. Проехали горы и видим — перед нами море. Очень странного цвета — как будто синей краской из банки взяли и покрасили: синее-синее!
На обратном пути нас завезли в Старый город, который я до этого не видела. Попав туда, я наконец-то поняла, ГДЕ я нахожусь. До этого все было не более чем туристические странствия. А тут вдруг сразу попадаешь в пространство, где нет времени. Начать надо с того, что Старый город отгорожен от всего Иерусалима стеной и войти можно только через ворота. Во всех странах, где я была, во всех городах есть Старый город. Но вот так, чтобы ты проходил через ворота, я больше нигде не видела. Вошли мы в ворота и попали на узкие каменные улицы: кривые домики, большое количество храмов: то монастырь Св. Георгия где-то во дворе, то армянское подворье, то католические францисканские монастыри. И все это выглядит так естественно, что нет даже вопросов, почему все вместе.
Деда меня сначала повел вокруг города, по стене. Шли мы довольно долго. И вдруг — узкая улица, галдеж, крик, шум. Это базар, там торгуют в основном арабы. Чего там только нет: платья, юбки, ботинки, платки, иконы, апельсины — все навалено в кучу. Подходить к ним можно, только если кто-то тебя сопровождает, иначе заговорят. Пошли мы дальше, и наконец я увидела знаменитую Стену Плача. Это не очень большая стена, у которой стоят мужчины слева, а женщины справа. И все усердно молятся. Евреев у стены было очень много, так как в этот день начался их главный праздник — Песах. Целыми семьями они шли к этой стене. Мы постояли и пошли дальше. Так кончился день 17 апреля. А о том, что было дальше, я напишу вам в следующий раз. Прощаюсь. Еще раз: Христос Воскресе! Ваша баба Таня.
Вид на Мертвое море
21 мая, Иерусалим
Христос Воскресе!
Здравствуйте, мои дорогие Олечка и Федя! Наконец могу опять написать вам письмецо. Мы сильно скучаем по всем. Продолжаю повествование.
Итак. Дожили мы до Лазаревой субботы. Накануне сходили в Миссию и отстояли вечернюю службу. Подали за всех записки, особенно за покойников — так как в Лазареву субботу именно покойников вспоминают. Знаете по чему? Потому что Господь воскресил Лазаря, который целых четыре дня лежал в гробу мертвый. Вот потому он и зовется — Лазарь четверодневный! Ну вот. А на другое утро один наш приятель повез нас с дедой — знаете куда? В Вифанию!!! В этом месте Господь встретил сестру Лазаря Марфу, а она Ему сказала, что Лазарь умер. А Господь ответил: не умер, но спит. Теперь там греческий монастырь.
В монастыре была литургия, а потом много людей и священников с хоругвями и иконами крестным ходом должны идти по Вифании, ко гробу Лазаря. Мы отстояли службу и стали ждать, когда же начнется крестный ход. И вдруг услышали очень громкий стук: тук-тук-тук!!! Кто-то чем-то бьет. Посмотрели туда-сюда и видим: идут одетые в красное и черное, как мушкетеры, военные в фесках (это такие шапочки, похожие на цветочные горшки, только перевернутые) и бьют большими палками по земле. Потом мы много раз участвовали в крестных ходах, и всегда впереди идут такие люди. За ними священники с владыкой во главе. А потом и мы все. Шли мы с крестным ходом недолго, так как гроб Лазаря — это рядом. Все местные жители, арабы, вылезли на нас смотреть: на крыши, на балконы. Пришли ко гробу Лазаря, остановились. Батюшки встали около пещеры, где гроб, и стали служить: сначала по-гречески, а потом и по-русски. Читали Евангелие. Потом все пошли в пещеру приложиться к месту, где Лазарь восстал. Это довольно глубоко, сыро, холодно. Местные мальчишки всучивают всем мешочки с землей, якобы с гроба, по доллару за штуку!!!
А через 3 часа нам надо было идти в другой монастырь — в Виффагию. Это место, откуда Христос входил в Иерусалим. Не без труда мы добрались до этого греческого монастыря — он очень высоко, и путь был трудный. Стали ждать, когда приедет Патриарх Иерусалимский Ириней. Ждали долго, а народу становилось все больше. И все плели из пальм замечательные букеты, внутри которых были тоже сплетены кресты. А у нас не было пальмы и взять было неоткуда. Мы туда, сюда, кругом все сербы, греки или румыны, нас не понимают, ничего не дают. Мне стало очень грустно, что все такие нарядные, а мы нет. Тогда я нарвала в поле просто красивый букет: ну что делать, раз нет ничего?
Вдруг раздался колокольный звон, толпа побежала, и мы поняли: Патриарх идет. Дед мне и говорит: иди скорее под благословение к Патриарху! Я ему: да что ж я его буду отвлекать, да и раздавит меня толпа. А деда все твердит: иди да иди. Оказывается, паломнику необходимо брать благословение на паломничество, и другого случая у меня могло не быть. Уж не знаю, как я, бедная, пролезла к нему, но получила благословение, и никто меня не раздавил.
И вот вся огромная толпа двинулась из монастыря по дороге в Иерусалим — тем путем, которым шел Спаситель. Море пальм, пение на разных языках, но русского не слышно. Красота: дорога устлана растениями. Идти, как потом выяснилось, минут 50, а то и час! Тут я вижу под ногами — то одна веточка, то вторая: у кого-то выпадают. А я хвать — и подберу. В конце пути и у меня был букет пальмовый. Подоспели и наши монахини из Горнего монастыря. Кто-то из них подарил мне пальмовую ветвь с крестиком, теперь мы ее храним. Мне было обидно, что все поют, а мы, русские, которых к этому моменту собралось немало, не поем. Тогда мы с дедой тоже запели: сперва тропарь, потом величание. И что вы думаете? Подхватили, и всю дальнейшую дорогу пели и по-русски!
Потом мы очутились в Гефсимании — это сад, куда Христос ушел молить Отца Небесного, чтобы Он «пронес мимо Чашу сию», а ученики Его спали в это время. Потом туда пришел Иуда, и указал на Него воинам, и предал Его. Какие в этом саду оливы! Им две тысячи лет! Они старые, большие, все пустые даже внутри, но крона зеленая, сочная и как будто совсем молодая. И ведь они помнят Христа!!! Мы остановились у церкви, где Гроб Божией Матери. Там Патриарх недолго послужил, и все двинулись дальше к воротам в Город. Ощущение было такое, что мы проделали весь путь вместе со Спасителем. И вместе с горожанами кричали ему: «Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне!» И потому было страшновато нам, и брала дрожь: ведь те же люди потом кричали: «Распни, распни Его». Вошли в ворота. И стали проходить все повороты в Старом городе. Пока не дошли до места заточения Христа, где наш крестный ход и закончился.
На другое утро, в Вербное воскресенье, поехали в Миссию, в Троицкий собор, причастились и стали ждать Страстную неделю. Пока заканчиваю. Всех вас целуем, молимся о всех. Баба Таня.
Панорама Синая
310 мая, Иерусалим
Христос Воскресе!
Здравствуйте, дорогие внуки! Продолжаю свой рассказ. В Страстнную неделю здесь, в Иерусалиме, особо торжественно проходит обряд «омовения ног». Это все происходит в Великий четверг, после обедни, на площади перед Храмом Гроба Господня. Площадь очень большая, и на нее выходят сразу несколько церквей. Посреди площади выстроили большой помост, застелили его коврами и украсили множеством цветов.
Около стены стояла очень большая, но самая обычная деревянная лестница, которая упиралась в небольшой балкончик, примерно на уровне нашего третьего этажа. Вдруг мы видим, что на эту лестницу, которую поддерживают два солдата, залезает совсем не молодой священник, облаченный в большое количество одежд. Мы боялись, что он вот-вот упадет с нее. Но ничего, залез и оказался на балкончике. После чего мы вновь услышали стук и увидели людей в фесках впереди процессии, выходившей из Храма Гроба. За ними шел Патриарх Ириней, а потом 12 священников — по числу апостолов.
Патриарх был одет в праздничное облачение, в руках он нес полотенце. Все они поднялись на помост, Патриарх сел на специальное место, а священники встали слева и справа от него. Началась служба. Батюшка на балкончике начал в микрофон по-гречески читать Евангелие. Потом стал читать Евангелие Патриарх — как раз то место, где говорится, как Христос мыл апостолам ноги. К этому времени солнце стало так светить на помост, что Патриарх оказался прямо под его жгучими лучами, и мне было видно, как он в своих одеждах страдает от зноя. После чтения Евангелия к Патриарху подошел служка и поставил тазик с водою. А Патриарх каждому помыл ноги и вытер беленьким полотенчиком. Один наш друг рассказал, что еще до недавнего времени был такой обычай: просили негра или эфиопа — священников — исполнять роль Иуды. И ведь кто-то из негров соглашался же! Но в этот раз все были белые. Изображал ли кто-нибудь Иуду, я так и не разглядела.
Потом Патриарх сошел с помоста. Сначала я ничего не поняла: священники тоже сошли и уселись на ступеньки помоста, а Патриарх один ушел в толпу людей и стоял, молился. Оказывается, это воспоминание о том, как в Гефсиманском саду ученики заснули, а Христос один молился Отцу. В этот момент к Патриарху подошли стражники — те самые, которые были в начале процессии, — и окружили его со всех сторон. Только потом до меня дошло, что они изображали воинов, схвативших Христа. Потом Патриарх вернулся на помост, благословил людей, и все опять ушли в Храм Гроба. А мы пошли домой — ведь вечером надо было ехать на службу 12 Евангелий.
На другой день, в пятницу, как вы, верно, помните, бывает вечером погребение Плащаницы. Но перед тем, утром, был крестный ход от претории (это место, где Пилат допрашивал Христа) до Голгофы, где Его распяли. Огромной толпой, под предводительством Патриарха мы двинулись по пути, которым шел Спаситель. Останавливались на тех местах, на которых, по преданию, останавливался Христос, когда нес Свой тяжелый крест. Эти места называют станциями или стадиями, они все обозначены цифрами.
Служба погребения Плащаницы здесь начинается не вечером, как у нас в Москве, а очень поздно, в час ночи. Мы пошли по пустынным улицам Старого города, дошли до Гроба благополучно. А там народу — видимо-невидимо. Многие паломники, особенно сербы и румыны, прямо там и жили, и спали, и ели. Когда входишь в Храм Гроба, то первое, что видишь, — это так называемая Плита Помазания. Это то место, где, по преданию, Христа, когда сняли с креста, положили, чтобы обернуть в специальную пелену — плащаницу — и умастить ароматами. Эту плиту до сих пор все поливают разными ароматными маслами. Затем видишь внутри большого храма часовню — Кувуклию, внутри которой и находится камень Гроба Господня. Мы с дедой пришли, приложились к плите, потом поднялись наверх, на Голгофу — это тоже внутри большого храма. Народу — море! Я как-то пристроилась, но почти ничего не видать. Тогда деда пошел вниз и попросил армянских священников, чтобы они пустили к себе в храм. И — о чудо! Они пустили! Мы встали так, что все было и видно, и слышно.
Чин Погребения не похож на наш. Опять раздался стук, опять военные в фесках, а за ними Патриарх. Они подошли к Плите Помазания, расстелили плащаницу — мягкую ткань с изображением Спасителя. И тут мы увидели, что Патриарх и архиереи столпились вокруг плащаницы и поливают на нее ароматные масла и сыплют огромные лепестки роз — как бы украшают цветами место погребения. И затем, взявшись с четырех концов за плащаницу, так, что она провисает, они начали ходить вокруг Кувуклии с пением по-гречески. Это как у нас, когда поют, неся плащаницу вокруг храма, «Святый Боже». Обойдя три раза вокруг Гроба, они внесли плащаницу во Гроб. Служба закончилась в три часа ночи, и мы поехали спать.
Вы, может быть, знаете, что каждый год в Великую субботу в Кувуклии загорается Благодатный Огонь. И все, все зажигают от него свечи. Вот и в эту субботу это должно было произойти. Когда мы с дедой приехали к храму, нас никуда не пустили — я имею в виду внутрь Храма Гроба Господня. Было очень много народа. Тогда мы пошли на крышу храма. Под нами был Гроб. И много людей там уже были. Ждали мы долго, народу все больше и больше становилось. Мы стояли со связками свечей — чтобы всем хватило и в Москве. И вдруг раз дался топот, звон колоколов, и к нам на крышу примчался что есть мочи гонец с огромной охапкой свечей. Он нес Огонь! Мы быстро зажгли наши свечи. И стали... вы знаете, что все делают в первые полчаса?! УМЫВАТЬСЯ огнем. Он был ТЕПЛЫЙ и СОВСЕМ не жегся!!! У деды даже усы не загорелись!!! Все ликовали. Наш владыка Питирим тоже взял этот огонь, чтобы везти в Москву.
А ночью мы пошли ко Гробу, чтобы вместе со всеми возликовать и воскликнуть: Христос Воскресе!!! Было очень празднично, весело и красиво. После часа ночи мы все пошли в Миссию, где отстояли всю службу, причастились, разговелись и поехали спать к себе. А вечером у нас, как и у вас, в Москве, были гости. Только вот пасха у меня из местного творога вышла жидкая. Но вкусная. А куличи до сих пор едим. До свидания! Ваша любящая баба Таня.
Три дерева
420 мая, Иерусалим
Христос Воскресе!
Дорогие внуки! В этом письме я хочу рассказать вам, как мы с дедой ездили на Синай. В Светлый вторник нам предложили совершить такое путешествие вместе с паломниками из Москвы. Синай — это уже не Израиль, а Египет. И вот мы с дедом решили, что больше, может, такой возможности у нас не будет и надо ехать. Нашу группу возглавляли два иеромонаха из русской миссии. Один из них — батюшка небольшого росточка, лет пятидесяти, отец Феофан. При этом он ходит, точнее, бегает со скоростью скачущего зайца — и это несмотря на монашеское облачение! Сели мы в автобус и тронулись в путь. Ехать долго: пять часов до границы с Египтом и три часа по самому Египту. Как только мы загрузились, наш батюшка сказал нам всем, что на вершине горы Хорив будет совершена Божественная литургия и кто хочет, может исповедаться и причаститься. Конечно же, хотели все. Пока автобус ехал, мы все вместе пели: то «Христос Воскресе», то стихиры Пасхи. Было очень хорошо. Потом оба иеромонаха стали читать по очереди правило. А за окном сначала были только горы, потом Мертвое море, потом опять горы, но уже совершенно голые, без единого растения. И опять мы видели бедуинов и много овец. И наконец — Красное море. Оно такое, что глаза даже болят от голубого цвета!
Мы остановились прямо на берегу — это и была граница. На границе израильские пограничники очень лютые, проверяли очень долго всех. На египетской стороне все по-другому: египтяне даже не смотрят в паспорт.
По дороге мы исповедались: прежде нам никогда не приходилось исповедоваться, сидя на сиденье автобуса, и целовать потом маленькое походное Евангелие и наперсный крест. Потом мы с дедом читали Библию — то место из Исхода, где Моисей поднимался на гору Хорив, куда лежал и наш путь.
Первая наша цель — монастырь святой великомученицы Екатерины, который стоит на месте Неопалимой Купины. Вот вдали в горах показался малюсенький монастырь. По дороге недалеко от него мы увидели небольшую гору, наверху которой стоит маленькая белая часовенка. А горы вокруг такие, что кажется, что великан пришел и накидал огромные булыжники. Так вот, часовенка стоит как раз на месте, где Моисей разбил Скрижаль, где еврейский народ поставил себе золотого тельца, которого Моисей тоже разбил.
Въехали мы в монастырь св. Екатерины. Наша сопровождающая, послушница Елена, раздала нам ключи от номеров, мы поселились и уже через пять минут пошли в церковь на вечернюю службу. Церковь чудная, старенькая, очень красиво убранная иконами VI-IX веков и величавыми серебряными паникадилами. Служили греки очень красиво, тихо. После службы человек пять священников вынесли нам на середину храма мощи святой Екатерины. Мы приложились к ним, а потом все получили в подарок колечки с благословением. Потом нас повели на выставку в ризницу. Иконы, которые мы увидели, такое произвели впечатление, что мы с дедой чуть не плакали, что мало времени. Там есть икона апостола Петра VI века в стиле фаюмского портрета, чудное Благовещение, много икон с молодым Моисеем. Потом нас покормили ужином, и батюшка сказал: кто хочет причаститься, пить нельзя. А ведь горы, и пить все время хочется! Мы легли поспать ненадолго. В 12 ночи был сбор на подъем. Надо было взять теплую одежду, так как на горе, нам сказали, ночью холодно. И вот наконец группа собралась, и мы, помолившись, пустились в путь.
Сначала путь был пологим. Мы пошли потихонечку, так как деда из-за своего больного сердца не может ходить быстро, тем более вверх. И вот мы видим, как вся наша группа побежала вперед. Минут через пятнадцать мы с дедой остались в полной темноте в одиночестве! Вдруг мы почувствовали какое-то странное движение, потом какие-то хрюкающие звуки и что-то теплое. Оглянувшись, мы увидели около своих лиц верблюдов, которых вели бедуины. Они так зарабатывают: везут тех, кому трудно идти. Нам говорят: «Кемел, кемел, харащо, харащо». Но мы уже знали, что ночью на верблюде в горах с непривычки ехать очень страшно и неудобно, и отказались. Пошли дальше. Успокаивало, что за нами много еще огоньков — это паломники из других групп идут с фонариками, как и мы. Через небольшое время к нам подошел молодой человек из нашей группы и сказал, что его приставили идти с отстающими. Мы очень обрадовались и пошли. По пути наша инвалидная команда пополнилась тетенькой с палочкой, бабулей лет семидесяти пяти, мальчиком-инвалидом и молодой женщиной, сопровождавшей бабулю. Нас быстро обогнали еще паломники. И мы в горах остались одни. Через час начался крутой подъем. Звезды — как будто рядом, и их так много, как у нас в деревне в августе. Красота, тишина, благодать. Но даже наш молодой человек стал чувствовать себя неуютно. Решили петь тропари тихонечко. И так хорошо получилось у нас, что настроение улучшилось.
Прошло часа два, мы все идем, а конца нет. Пить хочется, воду в рот берем, выплевываем, чтобы не пить — это утоляет жажду. В какой-то момент показалось, что дошли, но нет, это только небольшая площадка перед самым трудным крутым подъемом. И вот наконец гора преодолена! Как деда выдержал — сказать трудно. Мы шли четыре часа!
Мы увидели церковь Св. Троицы. Измученные, мы вошли и услышали звуки Херувимской. Служил наш о. Феофан, а помогали румынские священники, которые нас в горах и обогнали. Румынские монахини очень хорошо пели — тихо, мелодично и благолепно. И слава Богу — мы причастились! Вышли мы из церкви, а уже светает и дикий холод. Вот тут теплая одежда и пригодилась нам. На вершине горы уже толпа: батюшек человек двадцать, паломники, просто туристы. Все ждут восхода. По преданию, кто встретит восход, тот будет под благодатью.
И вот ОГРОМНОЕ, величиной с дом, солнце красное осветило горы чудной красоты. Они все похожи на большое количество верблюжьих горбов. И разноцветные — синие, бордовые, коричнево-серые. Хоть и усталые мы были, а от такой Божеской милости к нам, грешным, совсем успокоились и повеселели. Через полчаса звучит команда: идем обратно! Вниз нас повели не той же тропой, а козьими путями, по которым ходили монахи. И вот тут уже было ОЧЕНЬ трудно. Солнце печет вовсю, жарко, круто. Дошли до середины пути, а там стоит церковь на том месте, где пророк Илья подвизался. Мы зашли, приложились, постояли и пошли дальше. Через три часа, слава Богу, были в монастыре. И так получилось, что в пути мы были семь часов! Но было очень радостно, что Бог нам послал такое испытание. Вот какой длинный рассказ, дети, про паломничество на Синай. Целуем вас всех. Ваши баба и деда.
Фотографии предоставлены Владимиром Клавихо-Телепневым, серия «Библия в фотогравюрах»
Карта Иерусалима во время земной жизни Иисуса Христа. Кликните на изображение для увеличения.
Версия для печати
Тэги:
Духовная жизнь
Семья
Вербное воскресенье
Пасха
Паломничество
Опыт веры
