В чем грех и опасность раскола?

В России слово «раскол» в первую очередь ассоциируется с событиями XVII века, когда произошел самый масштабный раскол в Русской Православной Церкви. Тогда остро встал вопрос об исправлении в богослужебных книгах ошибок, накопившихся за много лет переписывания. Патриарх Никон, при поддержке царя Алексея Михайловича решил исправлять книги по греческим источникам. При этом менялись обряды и даже вид крестного знамения (с двоеперстия на троеперстие). Несогласные с реформами были объявлены государственными преступниками, их сажали в темницы и казнили. Староверы, в свою очередь, разорвали общение с «никонианской» Церковью, отвергали ее таинства как «антихристовы», считали, что после pефоpм Никона благодать полностью исчезла из Цеpкви и следует ожидать гибели миpа и Стpашного Суда. В конце XVII века старообрядчество разделилось на два течения, в зависимости от наличия или отсутствия священства: поповцев (признававших необходимость священников при богослужениях и обрядах) и беспоповцев (отрицавших всякую возможность существования истинного духовенства в новые, «антихристовы» времена).

По прошествии веков, когда страсти улеглись, стали возможны шаги к примирению: в начале XIX века были разрешены богослужения по старым (дониконовским) книгам, открылась первая в Москве единоверческая (для тех кто придерживаясь старого обряда, признавал иерархию Русской Церкви) на Рогожском кладбище. В дальнейшем единоверческие общины стали возникать по всей России. На Поместном соборе 1971 года были окончательно сняты клятвенные запреты на старые русские обряды и на употребляющих их. Однако несмотря на все это, среди старообрядцев остались непримиримые: чем дольше длится раскол, тем труднее его уврачевать полностью.

Расколы для Церкви не остались в прошлом: то в Церковь со своими методами и амбициями вторгается политика, то в споре по вопросу чисто церковному кто-нибудь объявит себя единственно правым, а всех остальных -- слугами антихриста.

В чем грех и опасность раскола? Кто для Церкви раскольник -- враг или заблудшая овца? И что в ситуации разделений может быть критерием истины для человека, который искренне ее ищет? Об этом -- тема нового номера.

Редакция

«Обрести истину в этом мире лжи возможно через страдание»

В чем грех раскола? Если человек пребывает в расколе, слышит ли Бог его молитвы, благодатны ли таинства раскольников? И как понять, на чьей стороне правда? Достаточно ли знать для этого церковные каноны?
С этими вопросами мы обратились к протоиерею Владимиру ВОРОБЬЕВУ, ректору Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

-- Раскол -- это нарушение без достаточных оснований заповеди Христовой «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино» (Ин. 17, 21). Если так понимать раскол, то это, конечно, грех, отпадение от церковной полноты, потеря Христовой любви. Вопрос о благодатности таинств здесь -- очень непростой. Во-первых, мы не можем решать за Бога, слышит ли Он молитвы тех или иных грешников. «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8). Бог бесконечно милостив и «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4). Христос пришел «призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9, 13).

Поэтому, скорее всего, всещедрый Господь услышит молитву даже и того, кто пребывает в расколе, если она приносится не формально, а со скорбью сердечной и смирением.

Во-вторых, расколы бывают разные, и церковный суд о них выносится не сразу, а во времени. Этот суд должен еще получить церковную рецепцию, т. е. должен быть воспринят церковной полнотой, что тоже происходит во времени.

В-третьих, довольно часто расколом называют любое разделение. Но в истории Церкви было множество разделений, и нередко -- по весьма серьезным причинам. Решение о безблагодатности, вынесенное одной стороной, может быть не принято церковной полнотой и впоследствии проигнорировано. Поэтому с такими серьезными определениями обычно не спешат. История знает немало случаев, когда две части церкви, например какая-нибудь поместная церковь и вновь выделившееся церковное объединение, не имеют общения друг с другом в течение долгого периода, но при этом общаются с другими поместными церквями, которые не считают происшедшее разделение совершенно необоснованным. Потом проходит время, и общение восстанавливается, т. к. разделившиеся части церкви признают происшедшее разделение канонически приемлемым.

Поэтому не всякое разделение есть раскол. Раскол -- это отделение без достаточных оснований, и потому по определению греховен, а когда есть достаточные основания, то в таком разделении может сохраняться церковная жизнь с ее таинствами, могут подвизаться святые люди.

Достаточным основанием может быть нежелание участвовать в явном грехе. Примеров множество. Святой Афанасий Великий в его борьбе с арианской ересью, святой Максим Исповедник в борьбе с монофелитством, иконопочитатели против иконоборцев и др. Русская Церковь отделилась от Константинопольского Патриархата, когда Константинопольский Патриарх признал унию с латинянами, провозглашенную на Флорентийском соборе.

Понять, кто прав, когда происходит раскол, не всегда удается сразу. Все доброе и хорошее в этом мире рождается в страданиях. И обрести истину в этом мире лжи -- дело непростое. Истину нужно выстрадать, она обретается в муках, когда человек в скорби, со смирением, всем сердцем умоляет Бога о том, чтобы Он не допустил его заблудиться, отступить от Божией правды.

Устоять в правде во время искушения помогают церковные каноны, которые принимались церковными соборами для блага Церкви. Каноны - это закон, но природа церковного канонического права - святость и правда.

Закон нужен там, где люди не умеют в должной мере жить благодатной жизнью, и их земное несовершенство восполняется, компенсируется «каноническими рельсами». Каноны, отвечая человеческому несовершенству, составляются для определенных условий и в определенное историческое время. Меняются условия и соответственно меняются каноны. Канонами же определяется необходимость проведения регулярных церковных соборов, которые корректируют каноны по мере необходимости. Критерием этой необходимости является польза Церкви.

Природу церковно-канонической дисциплины замечательно глубоко объясняет священномученик митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов) в своем «Отзыве» 1929 года: «… Церковная дисциплина способна сохранять свою действенность лишь до тех пор, пока является действительным отражением иерархической совести Соборной Церкви; заменить же собою совесть дисциплина никогда не может. Лишь только она предъявит свои требования не в силу указания этой совести, а по побуждениям, чуждым Церкви, неискренним, как индивидуальная иерархическая совесть непременно станет на стороне соборно-иерархического принципа бытия Церкви, который вовсе не одно и то же с внешним единением во что бы то ни стало!»

Таким образом, именно чистая совесть -- соборная иерархическая совесть, как говорит священномученик Кирилл, -- свободная от гордыни, честолюбия, властолюбия и других страстей, движимая смиренной любовью и жертвенной готовностью служить Богу и Церкви в духе Правды Божией, способна познавать Истину и постигать дух и смысл церковных канонов, использовать их на пользу Святой Церкви.

Чем отличается раскол от ереси? Поясняет преподаватель Московской духовной академии иерей Александр ЗАДОРНОВ: -- Святитель Василий Великий в Первом каноническом послании св. Амфилохию Иконийскому дает определение ереси и раскола. Еретиками он называет «совершенно отторгшихся и в самой вере отчуждившихся», раскольниками -- тех, кто разделился во мнениях о некоторых предметах церковных по вопросам, допускающим уврачевание, самочинными сборищами -- собрания, составляемые непокорными епископами или пресвитерами и ненаученным народом. Любой раскол начинается с «самочинного сборища», проходит стадию собственно раскола и, как правило, оканчивается созданием еретического сообщества. Последнее означает не просто отделение от православного епископата без повреждения церковного учения (что еще возможно на стадиях «самочинного сборища» и раскола), но повреждение собственно православного вероучения. IV Вселенский Собор (Халкидонский), где была осуждена ересь монофизитства. Фреска Дионисия из собора Рождества Богородицы. Феропонтов монастырь О расколе можно говорить, когда группа людей или один человек намеренно разрывают евхаристическое единство со своим епископом, то есть не признают епископа своим предстоятелем, не поминают его на богослужении, не участвуют в таинствах в храмах, где его поминают, и самочинно образуют собственную евхаристическую общину. Самочинное сборище от раскола отличается тем, что его члены церковной властью еще не объявлены раскольниками и могут вернуться в Церковь без формального разбирательства, только принеся покаяние. В том случае, когда суд Церкви объявил их раскольниками, для них уже необходима специальная процедура обратного принятия в Церковь. Еретики -- группа, уже утвердившаяся в своем отличном от полноты Церкви вероучении. Отношение Церкви к еретикам и к раскольникам различается в первую очередь в вопросах признания или непризнания их крещения. Находящиеся в самочинных сборищах, как правило, изначально крещены в Православной Церкви и, если они оставляют свои сборища, вновь присоединяются к Церкви через покаяние. Крещение раскольников, еще не чуждых Церкви, в случае их возвращения в Церковь, принимается, крещение еретиков -- отвергается.

Вопросы стиля: всегда ли раскольники не правы? Единственный случай, когда уход от правящего епископа канонически оправдан и даже необходим, как поясняет преподаватель Московской духовной академии иерей Александр Задорнов, если епископ публично проповедует ересь, которая уже была соборно осуждена. Об этом говорит 15-е правило Двукратного собора 861 года. На памяти у отцов этого собора был как раз пример такого случая -- рецидив иконоборчества уже после VII Вселенского собора, осудившего эту ересь и ее сторонников. В этом случае прекращение общения с епископом-иконоборцем было выражением верности Православию, а не уходом в раскол, т. к. в этом случае сам епископ-еретик отделяет себя от Церкви. Вопросы же, которые вызывают разногласия, но официально еще не объявлены ересью, должны рассматриваться церковным судом -- как специальным органом с такими судебными полномочиями, так и судом собора епископов. Если же община, не дожидаясь решения такого церковного суда, самочинно отделяется от своего епископа, она является стороной, виновной в расколе. Пример -- греческие старостильники. В 1924 году Элладская Церковь перешла на новоюлианский календарь (Пасха праздновалась по старому, юлианскому календарю, а праздники c фиксированными датами -- по западному, григорианскому). Пока ни один собор Поместной Церкви не назвал переход на новый стиль ересью. Однако часть верующих не согласились с реформой и, еще не отделяясь от Церкви, продолжали служить по старому календарю. Все не принявшие реформу стали называться старостильниками. Позже группа верующих отпала от правящего архиерея, образовав Греческое религиозное общество истинно православных христиан (ГРО-ИПХ), и объявило схизматиками (от греч. схизма -- раскол) членов Элладской Церкви. В 1937 году произошел первый (из множества последующих) раскол внутри самих старостильников. На сегодняшний день в среде греческих старостильников насчитывается более двадцати различных групп, толков и течений, не признающих друг друга. «Конечно, -- считает о. Александр Задорнов, -- календарь в этом вопросе, скорее, повод. В календарной проблеме старостильники видят внешнее проявление внутренних проблем Церкви, и следующим логическим шагом после согласия с новым стилем, по которому строится литургический год Римо-католической церкви, по их мнению, может быть согласие с римо-католической догматикой. То есть люди увидели в переходе на новый календарь предательство Православия. Но независимо от отношения к новому стилю, со стороны старостильников это раскольнический шаг, нарушение церковной дисциплины. Разорвав общение с православным епископатом до авторитетного соборного обсуждения этого нового явления, противники нового стиля вступили на путь раскола».

Версия для печати