Ни одна из реформ последнего десятилетия не вызывала и не вызывает такого количества споров и разногласий, не порождает такого количества мифов и слухов и не объединяет против себя чуть ли не все слои общества, как реформа образования. «НС» решил разобраться, в чем же суть предлагаемой реформы и почему общество так сильно боится перемен.
Федеральный закон: все поменять?
Старый закон об образовании не учитывал многие изменения, которые произошли в стране со времен его принятия (1992 год), а дополнения и изменения, которыми он за эти годы оброс, размером превосходили основной текст. В мае 2010 года версия законопроекта «Об образовании в РФ» была представлена экспертному сообществу и получила, по разным данным, от 600 до 1500 предложений и замечаний. Главным недостатком документа все единогласно признали его перегруженность декларативными нормами, из-за чего 500 страниц текста было невозможно читать (после редакции законопроект «похудел» вдвое). К тому же документ был написан таким языком, что некоторые пункты нуждались в разъяснениях. Например, из перечня вузов исчезли академии, ничего не говорилось про начальное профобразование, а платное почему-то образованием не признавалось вовсе. В итоге сроки принятия закона были перенесены, и 1 декабря 2010 года заработал сайт «Законопроект-2010.ру», где любой желающий мог высказать свои претензии и предложить поправки к обновленному проекту. Их опять поступило так много (около 11 тыс.), что вот уже третий вариант был представлен на обсуждение на традиционных августовских педагогических совещаниях. Осенью законопроект поступает в Госдуму, и если за это время никаких революций не свершится, то к весне, наконец, вступит в силу.
В законопроекте много новшеств, касающихся устранения законодательных противоречий и излишних бюрократических проволочек, более четко определены правила финансирования. Образовательные организации получают больше прав и свобод, но и ответственность их ужесточается: теперь они несут ответственность за «невыполнение или ненадлежащее выполнение» функций и за плохое качество услуг. Но поскольку подобные вопросы интересуют лишь администраторов, а общественность беспокоят другие, рассмотрим те, что вызвали наибольшие споры.
Появляется понятие обязательного дошкольного образования, которое теперь рассматривается как первая образовательная ступень общего образовательного процесса. Этот пункт пал жертвой общего недопонимания: многие решили, что государство обязывает родителей сдавать детей в детские сады. В действительности речь идет о гарантиях государством общедоступности дошкольного образования в различных формах – не только в детских садах, но и, например, дома, родителей обеспечивают бесплатной «психологической, методической и диагностической помощью». Кроме того, уход и присмотр за детьми отделяется от образования, и в оплату за первое теперь нельзя включать оплату за второе. Образовательный процесс будет регулироваться специально разработанными для дошкольников госстандартами – это изменит статус детских садов и определит круг бесплатных образовательных программ. Между тем среди родителей и воспитателей уже ходят слухи, что в детских садах детей будут лишь кормить, поить и выгуливать, никаких развивающих занятий, подготовок к школе и ритмики закон больше не предусматривает. Хотя на самом деле это не так: дошкольные образовательные услуги станут обязательными и финансироваться будут из бюджета.
А вот сторонники альтернативных форм образования забили тревогу правильно: в первой версии проекта какое-либо упоминание семейного обучения отсутствовало вовсе. Потом в законопроект его внесли – и вариативность форм образования сохранена в полной мере. Отдельно рассматривается получение образования теми, кто нуждается в длительном лечении – для них образовательный процесс будет организовываться на дому или в больницах, санаториях. Правда, этот пункт не понравился родителям детей-инвалидов, справедливо мечтающим об инклюзивном образовании.
Устраняется различие между государственными и негосударственными учебными заведениями, что может означать одинаковый доступ к бюджетному финансированию (и это сделает частные школы наконец-то действительно конкурентоспособными).
При обсуждении некоторых вопросов обозначились разногласия между педагогами и родителями. Например, статьей 45 родителям учеников гарантируется право требовать дисциплинарного расследования деятельности недобросовестных педагогов, нарушающих и/или ущемляющих права их ребенка. Недовольные этим пунктом учителя, в свою очередь, потребовали усилить меры дисциплинарного воздействия на учеников и ответственность со стороны родителей. Если желание родителей получить механизмы контроля над образовательным процессом вполне понятно, то требования педагогов выглядят спорными. А сторонники альтернативного законопроекта об образовании депутата О. Смолина, открытым письмом призывающие учителей «отвергнуть» «фурсеновский» вариант, вообще предлагают требовать «аналогичного права со стороны педагогов в отношении родителей», иначе «педагоги будут поставлены в уязвимое положение, чем непременно воспользуются некоторые не очень хорошо воспитанные ученики». Впрочем, что такое дисциплинарное расследование родительской деятельности, в письме не уточняется.
Еще один пункт законопроекта, вызвавший негативную реакцию со стороны педагогов, – запрет на частное репетиторство на территории школы. Не секрет, что во многих школах, с негласного разрешения администрации, существует практика дополнительных занятий за деньги. Они обычно проводятся или с отстающими учениками, или с целью подготовки к ЕГЭ (с появлением последнего нелегальный рынок репетиторских услуг в школе возрос: теперь родители несут сюда те деньги, которые раньше предназначались репетиторам из вуза). В школах, где с профессиональной этикой все в порядке, со своими учениками занимаются бесплатно, а вот с «чужими» могут и за деньги, и теперь эта практика легализуется: школам предлагается открывать на своей базе репетиторский центр для «посторонних» детей и дошкольников.
В целом ущемлений прав или ухудшения положения учащихся в новом законопроекте нет. Наоборот, прописываются нормы, в прежнем варианте отсутствующие, например, обязательное бесплатное обеспечение учащихся учебниками, пособиями и техническими средствами. Школьный автобус (если он нужен) тоже должен быть бесплатным. Запрещается проведение конкурсов среди желающих получить общее или специальное профессиональное образование – оно должно быть доступным для всех. Страхи, связанные с тем, что новым законом студентов лишат стипендии, оказались напрасными: стипендии не только сохранились, но и не зависят теперь от успехов в учебе, их размер четко привязан к размеру МРОТ.
Жизнь и физкультура
Новый закон предусматривает создание новых Федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС), кардинально меняющих подход к образовательному процессу. И если введение ФГОС начальной школы прошло практически незамеченным (по ним уже год отучились первоклассники 186 «пилотных» школ только в одной Москве, а с сентября 2011-го на них переходит вся начальная школа), то проекты стандарта для 9-11-х классов спровоцировали разговоры в духе «не трогайте то, что еще хоть как-то работает». Разоблачительные статьи и дискуссии в прессе и блогосфере, открытые письма и митинги протеста – все это в целом популярности реформе и ее разработчикам не добавило: по данным ВЦИОМ почти каждый второй россиянин негативно относится к деятельности Фурсенко и его министерства.
Шум поднялся после обнародования первой версии ФГОС, подготовленной группой под руководством директора издательства «Просвещение» А. Кондакова. Помимо того что в корне менялась содержательная сторона школьной жизни, в документе пугающе много говорилось про патриотическо-нравственное воспитание и устанавливался странный набор обязательных предметов: физкультура, ОБЖ и загадочные «Россия в мире» и индивидуальный проект. Все остальные предметы, выпавшие, по мнению общественности, из списка обязательных (а, значит, и бесплатных), были сгруппированы в шесть предметных групп, из которых надо выбрать один-два. Выходило, что ученик сам может решать, учить или нет русский язык, математику, историю и литературу, и все заговорили о снижении образовательной планки. Как выяснилось позже, авторов проекта подвело то же самое, что и авторов первой версии закона: канцелярский язык и неумение грамотно формулировать мысли.
На самом деле обязательных предметов в проекте было девять, и старшеклассникам предлагалось выбрать, на каком уровне – базовом, профильном или интегрированном – они будут их изучать. Лишь физкультура, ОБЖ и «Россия в мире» всеми изучаются одинаково – вот что означала «обязательность» этих предметов.
Пока авторы переписывали проект, часть их коллег из РАО неожиданно представили альтернативную версию (предыдущая показалась им радикальной), читать которую, по словам экспертов, было «приятно и легко, потому что все знакомо»: документ фиксировал нынешнюю ситуацию, не добавляя ничего нового. Авторы испугались самостоятельности школ и предложили выпустить обязательное приложение к стандарту – своего рода методичку с основными требованиями к результатам обучения, примерами учебных планов и проч., что фактически возвращало обязательный минимум содержания образования. Несмотря на прекрасный язык, этот вариант понравился экспертному сообществу еще меньше из-за своей консервативности. Поэтому была создана рабочая группа при Министерстве образования, которая разработала уже третий вариант стандартов – по мнению как участников процесса, так и сторонних наблюдателей, устранивший недостатки прежних двух.
От рыбы к удочке
Основная идея стандарта нового поколения – индивидуализация образования, переход от «знаниевого» подхода к «компетентностному». То есть если раньше в школе основной упор делался на накопление знаний, то теперь – на развитие компетенции (навыки того, как эти знания использовать). По мнению ряда экспертов, школа давно утратила абсолютную монополию на информацию, и гораздо важнее научить школьников получать ее самостоятельно, чем зазубривать предлагаемые учебниками тексты. «Мы давали ученикам рыбу, а теперь даем удочку» – так сформулировал эти перемены один учитель. Предполагается, что это также повысит мотивацию старшеклассников и вернет их в классы (ежегодно число ушедших в экстернат или на домашнее обучение стремительно растет).
Новыми стандартами предлагается принципиально новое построение образовательного процесса, а вот чем его наполнять – решают учителя-предметники, в этом смысле им дается гораздо больше свобод. К обязательным ОБЖ и физкультуре добавили математику и русский язык, из блоков естественных и общественных наук и иностранных языков надо выбрать не менее одного предмета. В учебном плане девять-десять предметов, профильных их них – три-четыре. Обязательная и вариативная части составляют 60 и 40 процентов. К обязательным ЕГЭ добавляется иностранный язык, остальные дисциплины школьники сдают в виде ЕГЭ или традиционного выпускного экзамена – по желанию, причем уровень тестов будет соответствовать уровню пройденного курса.
Однако новый вариант ФГОС практически не заинтересовал СМИ и широкую общественность – по-прежнему транслируются слухи про коммерциализацию образования и снижение качества образования. Говорят о неготовности старшеклассников самостоятельно принимать решения и выбирать профили, об опасности исчезновении из школы Достоевского и Толстого и так далее. Однако в тех школах, где давно делается упор на индивидуализацию и профориентацию, новые стандарты, наоборот, приветствуются. И директора тех «пилотных» школ, где новые стандарты стали вводиться год назад, признаются, что все оказалось не так страшно. Однако, добавляют они, разработка собственных программ, выполнение технологических требований (интернет, медиатека, мультимедийные ресурсы) – ерунда по сравнению с проблемой кадров. Перевернуть мышление, по-другому взглянуть на процесс обучения и перестроить формат общения с учениками оказалось намного труднее.
Разговоры об ужасающем качестве отечественного образования идут не первый год. Новые образовательные стандарты – это настоящая революция, которую многие из нас давно ждали. Однако в улучшения мало кто верит (50 процентов опрошенных ВЦИОМ респондентов отрицательно относятся к ФГОС). И отчасти дело в общественном недоверии к государственным институтам, откуда, как известно, ничего хорошего не жди. Но, с другой стороны, на вопрос «Что же нужно менять в образовании, чтобы улучшить ситуацию?» противники реформ почти единодушно предлагают вернуться к советской модели образования, поскольку «образ лучшего будущего – это прекрасное советское прошлое» – так объясняет трудности, встающие на путь реформы, директор Института образования НИЦ ВШЭ Ирина Абанкина.
Ирина КОСАЛС
Версия для печати
Тэги:
Школа
Образование
