Церковный и светский суд: в чем сходства и в чем различия?

Если священник или монах нарушил не только Божию заповедь, но и человеческий закон, ему придется предстать перед двумя судами сразу. Связаны ли в таком случае церковный и светский суд? Есть ли в церковном суде адвокаты? Какой суд строже? Рассказывает заместитель председателя Епархиального церковного суда Москвы профессор Московской духовной академии протоиерей Владислав ЦЫПИН.

Суд над патриархом Никоном. Худ. Сергей Милорадович. 1885 г.

— Если в нарушении светских законов подозревается священник или монах — человек с неким каноническим статусом в Церкви — каково будет участие церковного и светского судов в его деле? Они взаимодействуют?

— Разумеется, они действуют совершенно независимо в том смысле, что нет давления ни со стороны светского суда на церковный, ни со стороны церковного на светский. При этом церковный суд пользуется результатами проведенного светскими структурами расследования и учитывает вынесенный приговор, однако оценивает все это с особой точки зрения. Ставится вопрос не о преступлении как таковом, а о грехе, о нарушении заповеди, что во многих случаях совпадает, но часто и не совпадает или совпадает не до конца.

— Например, случай с иеромонахом Илией (Семиным): после ДТП и гибели двух человек его запретили в служении, причем прямо сообщалось, что Церковь ожидает окончания работы следственных органов. После вынесения приговора 25 июля светским судом заседание Епархиального суда Москвы состоялось уже на следующий день, и в тот же день Святейший Патриарх утвердил решение о лишении сана. Церковный суд был приурочен к завершению светского: это обычная практика?

— С точки зрения церковного права совершенное им деяние — это невольное, непреднамеренное убийство. Для клирика даже непредумышленное убийство или убийство по неосторожности влечет за собой извержение из сана. Поскольку до приговора суда, хотя ситуация и была достаточно определенной, не следовало торопиться, то и была сначала применена временная мера — запрещение в служении. Потом, когда суд вынес приговор, не было никаких оснований этому приговору не доверять, тем более что сам виновник принципиально не возражал. Хотя он иначе обозначил свои действия, он соглашался, что виновен в происшедшем, и дело было достаточно ясным.

— Есть ли в церковном суде адвокат?

— Нет, это логично, его и не должно там быть.

— Но почему?

— Потому что акцент в церковном суде лежит не на правах, а на исправлении кающихся грешников. Чрезмерная защита личного интереса кажется несовместимой с христианской этикой, ориентированной на покаяние. Есть разные соображения, которые сделали решение об отсутствии адвокатов в церковном суде естественным.

— Хотя бы сам подсудимый может выступать в свою защиту? Особенно, если он считает, что не совершал того, в чем его обвиняют.

— Естественно. Каждый может объяснить ситуацию и помимо адвоката. Ведь в адвокатской практике один из способов выгораживания обвиняемого — поиск лазеек и противоречий в законах, попытки переквалифицировать дело, смягчить вину, снизить ответственность. Однако в церковном суде подсудимый не заинтересован в том, чтобы его вина была смягчена. Ведь речь идет о покаянии. Другое дело, если речь идет об установлении самого факта проступка. Казалось бы, участие адвоката могло бы быть дополнительным средством уяснения факта. Но церковный суд почти не располагает вообще криминалистическими способами выявления факта. Когда речь идет о греховных деяниях, одновременно являющихся преступлениями, приходится опираться на выводы и заключения, сделанные на светском следствии и в гражданском государственном суде.

— Если гражданского следствия нет и довериться некому, ведется ли собственное расследование — со сбором улик и вызовом свидетелей?

— Опрос свидетелей предусматривается. Однако это не делается с той же подробностью и тщательностью, что в гражданском суде. Мы просто не можем создать такую совершенную структуру с многочисленным аппаратом, как в государстве, да и особенной необходимости в этом, как кажется, нет. Полтора столетия назад в ходе реформ 1860-70-х годов такая возможность рассматривалась: реформировать церковный суд на тех же основаниях, что государственный. Однако и тогда эта идея не была осуществлена и осталась только в проекте. Поэтому церковный суд не приобрел таких черт, как гражданский — с состязательностью сторон, с публичностью процесса. В этом смысле церковный суд сегодня отчасти подобен гражданскому суду в дореформенной России.

— Может ли возникнуть ситуация, когда священник осужден на тюремное заключение светским судом, но при этом нет оснований для запрещения его в служении? Например, какие-то случаи непреднамеренной растраты?

— Сложный случай. Вообще воровство, растрата, мошенничество — основания для запрещения в церковном служении. Но есть такие неясности и сложности налоговой системы, возможности «подведения под статью», что может случиться нарушение закона без умысла, так что это не будет подлежать канонической ответственности. Как если человеку дали деньги на строительство моста, а он решил, что их хватит еще и на детский сад, и сначала построил детский сад. Его могут посадить за растрату, хотя злого умысла и корыстных мотивов у него не было. В любом случае, запрещение в служении — это наказание, наказание должно быть сопряжено с виной, оно не может быть наложено просто по целесообразности. Не может быть и такой интерпретации, что униженное и подчиненное состояние заключенного в тюрьме несовместимо с достоинством священного сана. Унижение, как кажется, вообще не должно восприниматься христианином как нечто непереносимое. Есть пример Самого Христа и есть заповедь смирения.

Возвращаясь к вопросу о непреднамеренной растрате со стороны клирика, безответственность — тоже непохвальная вещь, и какое-то прещение может последовать, но вряд ли связанное с лишением сана.

— За многие из преступлений, подсудных уголовному суду, каноны предписывают для клириков извержение из сана, а для мирян — отлучение от Причастия, причем на долгие годы, часто на больший срок, чем тюремное заключение по статье уголовного кодекса. Есть ли сейчас вероятность, что мирянин будет не только осужден светским судом, но и на годы лишен Причастия архиерейской властью или церковным судом?

— Здесь нет зависимости от того, имеет ли место уголовное наказание. Дело в том, что масса грехов, которые по древним канонам влекут за собой отлучение от Причастия на длительные сроки, с точки зрения государства и уголовного кодекса вообще не являются проступками. Например, грехи против седьмой заповеди (за исключением каких-то особых случаев). Совпадение будет по части только воровства и убийства, и то за исключением убийства ребенка во чреве матери. Мне неизвестно, чтобы осужденного государственным судом отлучали от Причастия на длительные сроки. Наоборот, тюремное служение Церкви направлено на то, чтобы эти люди хотя бы в заключении задумались о вере и по возможности подготовились к участию в Таинствах. Ведь их преступления с точки зрения канонов ничем не отличаются от грехов тех, кого государственный суд не осуждает. Было бы не совсем последовательно и правильно проводить такую параллель с гражданским правом, чтобы в одном случае, если есть государственное наказание в виде лишения свободы, увязывать с ним отлучение от Причастия, а в других случаях, когда уголовного преступления нет, не отлучать.

— Последовательно было бы тогда отлучать от Причастия во всех случаях, когда того требуют каноны? Такие решения о мирянах выносил бы церковный суд?

— Сегодня об отлучении мирян от Причастия на длительные сроки речь практически никогда не идет. Мы можем представить только экстремальные случаи, когда дело будет рассматриваться именно архиереем или церковным судом, а не просто будет совет духовника на исповеди о той или иной епитимье.

На самом деле, если речь идет о покаянии в грехе, совершенном ранее, то длительные сроки отлучения от Причастия, вообще говоря, возбраняются. Они не просто вышли из практики. В синодальное время издавались указы, которыми воспрещалось отлучать от Церкви и Причастия кающихся грешников, даже если они совершили деяние, за которое, по канонам, отлучение полагается. Но остается оговорка: кающихся грешников. Если же грешник «кается» только в том смысле, что он, мол, понимает, что это нехорошо, но не выражает намерения изменить образ жизни, его не надо допускать до Причастия ввиду отсутствия настоящего покаяния. Речь в этом случае идет не об епитимье как таковой, а о необходимости дождаться, когда же он, наконец, в самом деле покается и переменит образ жизни.

— Миряне подавать в церковный суд на клириков?

— Миряне могут участвовать в церковном суде и как пострадавшие, и как обвинители, и как свидетели по делу. Только обращения подаются не напрямую в суд, а правящему архиерею. Церковные суды рассматривают дела только по указанию правящего архиерея. Судебная власть принадлежит только епископам: на высшем уровне — Архиерейскому Собору, на следующем уровне — Общецерковному суду, имеющему исключительно архиерейский состав, на епархиальном уровне — правящему архиерею. Так что судебные полномочия епархиальных судов делегированы архиереем, и епархиальные суды не призваны выносить приговоры, судебные постановления. Их задача — установить факт церковного правонарушения, определить виновных лиц, меру виновности и представить каноническую справку по делу и проект приговора, с тем чтобы само судебное решение принимал уже архиерей. Без его подписи проект приговора не имеет никакой силы. Так и в случае с иеромонахом Илией (Семиным) до утверждения правящим архиереем Москвы — Святейшим Патриархом Кириллом — решение суда об извержении из сана не имело никакой силы. Судебная власть архиерея существованием церковного суда никак не ограничена.

Беседовала Александра СОПОВА

Версия для печати

Тэги: Духовная жизнь  Церковь  Покаяние  Церковное управление  Законы